* * *
мои руки
охватили вокруг
моё тело
мысли разбежались как круги на воде
вслед за тобой
ушли без оглядки дожди
и речь обмелела
трепыхал плавниками закат в неводе рыбака
ветер в костре
последний раз сухое
пламя воздел
выйти к морю и кутаться не в твои руки
* * *
(... только моё
ненастное
сердце припозднилось, ещё облетает, но цепко хватается
за каждый листок, что отбился от
жёлто-червлёной
стаи, от эпохи, запропастившейся где-то,
от кровавых событий, пока ты зщанят тщеславным трудом
и юными мертвецами. Вторые сутки
мается
дождь так,
что осень пустилась вдогонку за нищенством,
словно безумие за пророческой речью Орфея. Хорошо, когда
никого не ждёшь: выругаешься
любовно-матерно
и поплетёшься за мудростю к эллинам; читаешь древние
строфы, а сам думаешь: «Где этот мальчик
с
влажномерцающим
взглядом? Бутылка фалернского допита,
а он не приходит, негодник. Книга вываливается из рук,
буковки расползаются по всей квартире...)
|
